Морской Волк, том 2 - Страница 16

Вид у меня был – наверное, как у некстати проснувшегося зимой медведя. Что заметили все бывшие в ЦП, куда я заглянул первым делом – для порядка. Оказавшийся там Саныч даже спросил меня – что случилось?

– Да сон приснился дурацкий! – отвечаю – что сила, нас сюда закинувшая, для восстановления равновесия послала вслед штатовского охотника, «Вирджинию». Чтоб значит, нас найти и уничтожить. Не машина времени – а проходной двор!

Посмеялись все. И оператор ГАК – тоже.

Когда я узнал, что за дело ко мне у товарища старшего майора – то сначала охренел, а затем обозлился еще больше. И категорически заявил, что за одни слова, никакого согласия на арест человека из моего экипажа, пусть даже и прикомандированного, не дам – по крайней мере, пока не получу четкий ответ, был это просто треп, или реальная подготовка к действию.

– Брата Ильичева тоже ведь за это – некстати ввернул Григорьич – они же со товарищи, лишь в письмах писали, что хорошо бы батюшку-царя.. И не факт, что стали бы что-то делать, сверх трепа – но жандармы переписку прочли, и..

Я читал про Сашу Ульянова несколько другое – но благоразумно промолчал. В конце концов, разборки на берегу, и в походе – это совершенно разные вещи. Незаменимых у нас может и нет – но и лишних людей, тоже!

Чтоб не откладывать, организовали все тут же, благо обстановка позволяла. В кают-компании за столом расположились, рядом со мной, Григорьич и Пиночет – чем не «тройка»? – плюс старший майор в роли прокурора. «Большаковцы» Шварц и Брюс играли роль конвоя, приведшего обвиняемого, свидетелей же вызывали по «Лиственнице» по одному – заслушав показания, отпускали. Роль адвоката осталась вакантной – но поразмыслив, я решил судить по справедливости, лично вмешиваясь «в защиту» если увижу повод.

Все без исключения свидетели охотно подтвердили, что гражданин Безножиков Родион Ростиславович, 1986 года рождения, русский, беспартийный, неоднократно вел разговоры, подрывающие боевой дух экипажа. Что попав сюда мы нарушили мировое равновесие, с еще неизвестными последствиями в будущем. Что будет крайне опасным отдавать сталинскому СССР ядерные боеголовки, могущие нарушить послевоенный баланс сил – и побудить к захвату всей Европы. Что чрезмерное усиление СССР и слишком быстрая и легкая победа снизят значение этой Победы в памяти нашего народа. Что общественный строй «демократия» при этом сильно уменьшится, в мировом масштабе – что также будет плохо, с точки зрения общечеловеческих ценностей. Что мы должны выбросить ядерные торпеды и ракеты за борт, а лучше бы и саму лодку затопить; а для полного же сохранения равновесия, надо как-то скомпенсировать тот сдвиг в нашу пользу, который уже произошел от наших действий.

– Что значит, «скомпенсировать» – спросил старший майор – советские корабли перетопить, в таком же количестве? Или информацию, в уплату – немцам?

Родик что-то завилял, невнятно заявил, что это он говорил вообще, абстрактно. Но Кириллов уже вцепился в него, как клещ.

– А что вы имели в виду, говоря «усиление СССР будет хуже для каких-то общечеловеческих ценностей или интересов»? Где вы нашли такую державу – «общечеловеков»?

Тут старший майор попал по больному месту. Мы все – жившие в двадцать первом – очень хорошо помнили, как нас и с высоких трибун, и по телеящику, призывали к «общечеловеческому» в ущерб своему собственному – считая «общечеловечеством» исключительно Запад. Успел Кириллов про это узнать, или он сделал вывод по нашей реакции – но он продолжал копать с усердием крота.

– Я повторяю вопрос: чем, по вашему утверждению, усиление советского строя могло угрожать мировой цивилизации? Чем-чем, повторите? Единомыслием? И чем это плохо?

   Не бойтесь чумы, не бойтесь войны.
   Не бойтесь – мора и глада.
   А бойтесь того, его одного –
   Кто скажет – я знаю, как надо!

Галич, кажется? Или еще какой-то? Интересно, а как он представлял себе иное – на корабле в походе? В воюющей стране? Да и даже при том же «море и гладе»? Когда нужно сконцентрировать все силы на главном – и демократия просто, убийственна? Мы не Европа, Русь – у нас всегда хватало бед, и неурожай, и холод, и татары, и карлы с наполеонами – и потому, тягло у нас исторически было сильнее, чем право, что и за сколько (хотя это лишь мое личное мнение). Но вот какого .. этот дурачок здесь такой разговор затеял – ежу ведь понятно, что подводная лодка в боевом походе, это явно не тот случай, чтоб о демократии рассуждать!

Понятно, отчего все слушавшие – или просто посылали на.. , или спешили доложить, Пиночету или Кириллову. Вот и огреб мальчик, неприятностей по полной, причем по собственной дури! Помнится, и Солженицын в нашей истории, получил лагерный срок за то, что в письме другу (просмотрено военной цензурой!) распространялся какой му.. Сталин – это какой на то могучий интеллект надо иметь, чтоб не сообразить?

Ладно – надо все ж решать конкретно, что делать дальше. Все ж жалко дурачка. И спец ценный.

– Товарищ старший майор! – говорю – все же есть смягчающее обстоятельство: доказано неопровержимо, что никаких действий он все ж не замышлял. Кстати, а почему? Не решился все же – «тварь я дрожащая, или право имею», а, Родион?

Если бы он стал сейчас, орать про свободу, демократию и прочая – я бы однозначно, отдал бы его Кириллову. Сказав бы – тащ старший майор, забирайте его, и хоть в шарашку, хоть в гулаг. Ну не люблю я дерьмократов – просто! Но эта упертость – вызвала бы у меня хоть какое-то подобие уважения.