Морской Волк, том 2 - Страница 65

– А.. год какой?

– Первая наша атомарина, «Ленинский Комсомол», вошла в строй в пятьдесят девятом. Сейчас, учитывая наш опыт – если сделаете в пятидесятом, то будет просто отлично.

– Эта война – продлится до пятидесятого?

– Мы взяли Берлин в сорок пятом, в мае. У вас, думаю, получится раньше.

– А зачем тогда?

– Вы думаете, эта война – последняя? Так я отвечу – пока социализм и капитализм сосуществуют, вечного мира не будет. Нас будут стараться уничтожить – всегда. И останавливать их будет – лишь наша сила.

– А кем вы там были?

– Тем же кто и здесь. Командир атомного подводного крейсера «Воронеж», вот этого самого, построенного в тысяча девятьсот восемьдесят девятом. Здесь, на Севмаше – так будет называться завод, о котором говорил товарищ Сталин. Где будут строиться – ваши корабли.

Молчат «товарищи ученые». Но вот вижу – их достало. Теперь они – покоя знать не будут. И все сделают – чтобы осуществить, скорее. Чтобы стаи наших атомарин – в океан, к началу пятидесятых. Значит – не зря им сказал.

– Так! – старший майор выскочил откуда-то, как чертик из бутылки – рассказали все же, Михаил Петрович? Помню, что разрешено – но раз уж так случилось, товарищи, прошу задержаться на собеседование по секретности и режиму. Все помнят, что такое «ОГВ»?

Уходим наконец в море.

С конвоем пока не ясно – но вот по аэродрому прошла отсечка, «день Х» минус Эн. Потому – выдвигаемся на исходные. С нами «Куйбышев», под флагом Зозули, усиленный двумя нашими расчетами ПЗРК. И те же два тральца – проводят нас до глубин за горлом Белого моря.

Я дал накачку Сереге – не хватало еще, гробануться из-за какого-то лопнувшего клапана. Может я и обнаглел, но возможный отказ техники кажется сейчас мне более опасным, чем фрицы. Серега однако проникся, и гоняет теперь своих.

Так вот и идем. Люфтов в воздухе не видно, лодок не слышно, ну а появление в Белом море немецких надводных кораблей – это паранойя даже для меня. Да и осталось тех кораблей – эх, если б еще и «Шарнгорст» утопить! А ведь придет он на Север, в январе – подкараулить на переходе, где-нибудь возле Нарвика? И ведь хрен проскочит – гидроакустикой засечем, и пусть хоть все эсминцы что у них есть в эскорт ставят, это даже не смешно. И – 65ю ему, специально бережем пару, для него и для «Принца»; что там еще осталось – «Нюрнберг», «Лейпциг», да еще с десяток «Нарвиков» в строй вступят . И все!

Адаптировались, в общем – разницу, считай и не ощущаю, что две тыщи двенадцатый, что сорок второй. Не вижу я «рабства сталинской системы», не чувствую – угнетения. Делаем свое дело, как подобает – и довольны. Ну от чего свобода может быть, на подлодке в походе – от приказа? От необходимости – выполнить задачу? Бред..

Помню, в телеящике видел, какой-то вонидзе очередной распространялся: по капле выдавим из себя совка! Поскольку совок – это внутренний раб, сам себя отягощающий обязательствами, полет свой связывающий, гирями на шее. Так сбросим эти гири – и ощутим себя свободными, никому ничего не должными, личностями! И будем наконец жить, получая удовольствие, беря от жизни все – для чего человек и предназначен!

А вот если – «к бою и походу готовьсь!» – вы бы с такой личностью, пошли?

Подчинение, обязательство равно рабству? Да нет, знаете.. Перед провалом фильм видел, немецкий, две тысячи какого-то года, название забыл.. Германия современная, студенты психологию-социологию изучают, ах-ох, как же это фюрер когда-то, всех поработил? Тогда профессор предлагает им – что-то вроде игры, учебной. Вы – общество, давайте придумаем, общая форма – белые рубашки – общее приветствие, и знак: поднимающаяся волна. Попробуйте просто побыть, членами «Волны», несколько дней – а после, напишете рефераты, зачту.

Сначала – просто игра, веселье. Давайте тогда и акцию общую придумаем – нарисуем наш знак, волну, в самых разных местах – и в универе своем, и по городу. Вместе держимся, помогаем по мелочи. Пока – игра. И вдруг одного из них обижают какие-то туркоарабы, причем насквозь несправедливо. А он – один из нас. И наше дело – правое. Потому, разбираться с этими турками приходят все. И вдруг чувствуют, что вместе мы – сила. Чисто, по Маяковскому – «единица, ноль, а если в партию сгрудились малые..».

Дальше там, по фильму, пошел уже перегиб – когда начали обижать тех, кто «не мы», даже убить кого-то захотели, и напрасно профессор, который все заварил, кричал – эксперимент закончен! – его уже никто не хотел слушать. Вот он, звериный оскал фашизма!

Что на мой личный взгляд, было притянуто. А почему, собственно – нельзя было остановиться: ну вышло бы «Тимур и команда», по-немецки?

Но интереснее другое: рабством это не назвать! Не пройдет здесь, категорически, «я господин, а вы быдло». И плетью в ряды – никого не загоняют. Делать что-то, общее – не принуждают. И за пустыми словами, одними лишь обещаниями – не пойдут: только реально, на деле почувствовав, что так лучше! Добровольно решив – что стать «пальцами руки миллионопалой», и успешнее и безопаснее, чем поодиночке.

И как это все же назвать? А я отвечу – совок! Человек, привыкший что он «один из», а не уникальная отдельная личность. Вбивший в подкорку – что одному в этом мире не выжить, а вот «колхозом», это да! В итоге – смотрите, в эту войну, на нас с немцами – и нагличан. И скажите – англы и юсы, немцев на равных бы победили, без численного и технического превосходства? Чем там у них кончалось, даже в сорок пятом – Арденнами?

И стоит ли после этого, «из себя совка выдавливать»?